В жанровом отношении повесть «Деревянные кони» органично соединяет в себе черты социальной, психологической, философской, лирической прозы, притчи и сказки, а также жития и древнерусской повести. Эта насыщенность, ёмкость характеризует и проблематику произведения, и смысловое богатство его мотивов и образов.

Главная героиня повести — старая крестьянка Василиса Милентьевна — перерастает рамки реалистического характера, наделённого яркой индивидуальностью и неповторимой судьбой, и становится воплощением лучших качеств русского национального характера: разумности, сметливости, отваги, решительности, твёрдости, внутреннего благородства, исключительного трудолюбия, ответственности, совестливости, и при этом исключительной доброты.

Главное и самое ценное в героине Абрамова — её деятельная любовь, сострадательность, неустанное жертвенное служение людям. Эта щедрость её богатой души преображает мир вокруг неё. Хлебнувшая немало горя на своём веку, испытавшая беды и страдания, Василиса Милентьевна неустанно несла людям свет. Каждого из встреченных ею в жизни людей, в том числе и автора-повествователя, коснулся этот преображающий свет.

После отъезда Милентьевны повествователь осознаёт, что ему «захотелось работать, делать людям добро. Делать так, как делает его и будет делать до своего последнего часа Василиса Милентьевна, эта безвестная, но великая в своих деяниях старая крестьянка из северной лесной глухомани».

По единодушному мнению критиков и литературоведов, повесть «Деревянные кони» принадлежит к числу вершинных произведений Фёдора Абрамова и русской «деревенской прозы».

«Но посреди любой „игры“ она, Милентьевна, — настоящее, её тяжелейшая материнская судьба — доподлинное. Это она, старенькая, слабеющая, но доживающая в вечных хлопотах, в заботе и мыслях о других людях, вдруг привносит в спокойные дни слоняющегося городского гостя, сама о том не ведая, такой укор и такой урок серьёзного трудового отношения к жизни, к природе, к человеческому долгу на земле, что в нахлынувшем на гостя порыве „делать добро“, вернуться в „большой и шумный мир“ своего дела нет фальши, нет прекраснодушной болтовни, а есть желание хоть как-то, в меру сил, соответствовать открывшемуся образу жизни, нравственной стойкости, духовной и деятельной красоте этой крестьянки».

«...безвестная, но великая в своих деяниях старая крестьянка из северной лесной глухомани».

«... Я увидел её — высокую, намокшую, с подоткнутым по-крестьянски подолом, с двумя большими берестяными коробками на руках, полнёхонькими грибов. Она устала, конечно. Это было видно и по её худому тонкому лицу, до бледности промытому нынешними обильными туманами, и по её заметно вздрагивающей голове. Но в то же время сколько благостного удовлетворения и тихого счастья было в её голубых, слегка прикрытых глазах. Счастья старого человека, хорошо, всласть потрудившегося...»

«Шестнадцати лет нашу Милентьевну взамуж выпихнули. Отец, родимый батюшко, на житье женихово позарился. Один парень в доме, красоваться будешь. А какая краса, когда дикарь на дикаре вся деревня?».

«Не было у меня молодости. И по-нонешнему сказать, не любила я своего мужа...». Ревнивый муж десять лет никуда не выпускал её из Пижмы. «Да и куделю-то, бывало, пряла одна, а не на вечерянке». Но «покорила молодая Милентьевна пижемский зверюшник. Нет, не только своей кротостью и великим терпением, но и своей твердостью, своим кремневым характером».

Семью «их покулачили, когда зачались колхозы». Свекра и мужа выслали, она осталась с маленькими детьми на руках. Мужа потом вернули, но больным «что-то с головой сделалось — три раза стрелялся. Мужа схоронила — хлоп война. Два сына убито намертво, третий ... сколько лет без вести пропадал, а потом и Санюшка петлю на матерь накинула. Вот ведь сколько у ей переживаний под старость. На десятерых разложить — много. А тут все на одни плечи».

Милентьевне уже под восемьдесят, но до сих пор она живет заботами о близких — сыновьях, внучке. «Уж не отдохнёт, не посидит без дела».