«Братья и сёстры»

На начало действия романа Анфисе Мининой 35 лет.

В годы войны односельчане выбирают ее председателем пекашинского колхоза «Новый путь»: «Поздно вечером, когда деревня уже спала, Анфиса, усталая, голодная (днем не всегда удавалось перехватить даже кусок хлеба), до краев переполненная людскими печалями и заботами, возвращалась в свою пустую избу и, не раздеваясь, падала на постель, да так и засыпала».

Муж ее на фронте. Анфиса вышла замуж без любви и жила с Григорием как с чужим человеком: «И вот стала Анфиса честной мужней женой... а счастья не было. Тяжелая, незатихающая обида камнем легла на сердце, а когда она разродилась мертвым ребенком, порвалась последняя нить, связывавшая с мужем».

Анфиса полюбила Ивана Лукашина — раненого фронтовика, направленного райкомом на помощь в «Новый путь» на время посевной. «Порой даже совестно: у всех война, горе неслыханное, а у нее — наперекор всему — через край хлещет жизнь, и старый, с годами потускневший мир сияет перед ней, как в первой молодости».

«Две зимы и три лета»

«В день Победы Анфиса получила две поздравительные телеграммы. И обе телеграммы кончались словами: „Скоро увидимся“. Первая телеграмма была от мужа, а вторая — от Ивана Дмитриевича. И вот когда она поняла, что попала в круговерть...». Она расстается с мужем и создает семью с Лукашиным.

В первые послевоенные годы и колхозникам, и председателю Анфисе Петровне Мининой приходилось не легче, чем в войну: «В Пекашине по-прежнему не было хлеба и не хватало семян, по-прежнему дохла скотина от бескормицы».

На бюро райкома Минину снимают с председателей. «Всю войну правила. А чего выправила? Стали снимать — ни у людей, ни у райкома слова доброго для меня не нашлось».

«Пути-перепутья»

После ареста Лукашина пытается добиться его освобождения, но безрезультатно.

Первый секретарь райкома Подрезов вспоминает, как руководила Анфиса в войну колхозом, и осознаёт: «С ней, с этой бабой из Пекашина, связаны у него самые дорогие, самые святые воспоминания о войне, о той небывалой бабьей битве, которой командовал он на Пинеге».

«Дом»

Лукашин погиб в заключении от руки бандита. Постаревшая «Анфиса Петровна редко когда заулок своего дома переступает, а зимой в последние годы месяцами в районной больнице лежала: тяжело выходила война. Но подкосила-то ее, сокрушила напрочь даже и не война, а смерть мужа».

Лиза Пряслина заявляет зубоскалящим старухам:
«— Кого хошь задевайте, об кого хошь зубы точите, а чтобы в моем доме слова худого об Анфисе Петровне не было!
— Да что она, святая? — фыркнула Маня.
— Святая! — еще непримиримее отрубила Лиза. — Да еще святая-то какая!»

Внук Степана Андрияновича Ставрова, сын его дочери Марьи. Ровесник и в юные годы — друг Михаила Пряслина. Впоследствии их пути расходятся, а отношения между ними становятся напряженными, несмотря на то, что Егорша женится на сестре Михаила Лизе.

«Был Егорша невысок, худощав и гибок, как кошка. Смала Егорша очень походил на робкую, застенчивую девчушку. Бывало, взрослые начнут зубанить — жаром нальются уши, вот-вот, думаешь, огонь перебросится на волосы — мягкие, трепаные, как ворох ячменной соломы. Но за три года житья в лесу Егорша образовался. Стыда никакого — сам первый похабник стал. Глаз синий в щелку, голову набок, и лучше с ним не связывайся — кого угодно в краску вгонит».

Егорша хорошо знает свою выгоду во всем и умеет проявить себя. Так, в армии: «Сразу, с первого утра, на командную должность — все только ахнули. А из-за чего? Почему? Грамотой всех шибче? Ничего подобного! После подсчитали: двадцать гавриков у них со средним образованием да еще три лба с высшим. А взяли его, с незаконченной семилеткой. Потому что у этой незаконченной семилетки чердак шурупит, обстановку учитывает». Старший лейтенант о нем: «этот парень не лаптем щи хлебает». Егорша смог стать шофером генеральского ЗИЛа.

Позже его мотало по всей стране: «...страну вдоль и поперек прошел. Всю Сибирь наскрозь пропахал. Да! В Братске был, на Дальнем Востоке был, на Колыме был... А алмазы якутские дядя добывал? Целины, само собой, отведал, нефтью ручки пополоскал».

Егорша был бабником, и охотно рассказывал о своих похождениях: «Ух, сколько я этих баб да девок перебрал! Во все нации, во все народы залез. Такую себе задачу поставил, чтобы всех вызнать. Казашки, немки, корейки, якутки... Бугалтерию надо заводить, чтобы всех пересчитать».

В романе «Дом» показаны происходящие в душе Егорши перемены: «...никогда еще он не чувствовал себя так легко, так бодро, как в эти дни, и никогда еще не доставляли ему столько радости, столько счастья такие пустяки, как запах дыма, шорох падающей с дерева сухой прошлогодней шишки, как полыхающая на солнце рябина. Ну а когда он по утрам слышал тоскливые, прощальные песни журавлей, у него на глазах выступали слезы.

Господи, как он, бывало, не издевался и не потешался над Михаилом, над Лизой, когда те заводили свои молитвы насчет всей этой природности! А что сам сейчас делает? Неужели нужно было двадцать лет побродяжить по Сибири, по Дальнему Востоку, пройти через смерть Евсея Мошкина, заживо потерять Подрезова, чтобы и у него защемило сердце, чтобы и у него глаза заново увидали мир?».

Реакция на исчезновение Красного бора: «Долго, несчитанно долго стоял он посреди песчаной дороги, тиская скользкую капроновую шляпчонку в потной руке и пытаясь воскресить в своей памяти картину былого могучего бора, а потом сел на пень и впервые за многие-многие годы заплакал.

Не он, не он отдавал приказы сводить пинежские боры, не он засевал берега сегодняшней Пинеги пнями. Но, господи, разве вся его жизнь за последние двадцать лет не те же самые пни?

Да, двадцать лет он топтал и разрушал человеческие леса, двадцать лет оставлял после себя черные палы».

Он осознает, что всегда любил только Лизу: «Муть, мура все эти бабы и девки! Никого не было, никого не любил, кроме Лизки. А то, что сбежал от нее, двадцать лет шатался черт те где... Да как было сразу-то узнать, разглядеть свое счастье, когда оно явилось к тебе какой-то пекашинской замухрыгой, разутой, раздетой, у которой вечно на уме только и было что кусок хлеба, да корова, да братья и сестры?»

«Братья и сёстры»

Михаил Пряслин (14 лет) — старший сын Ивана и Анны Пряслиных. После гибели отца на фронте становится опорой матери, а вскоре — и одним из главных тружеников в колхозе. «Господи, как бы она жила без него!» — глядя на сына, думает Анна, а председатель колхоза Анфиса Минина говорит Михаилу: «Ты ведь работник — золото! Вчера женки говорят: ну кабы не Мишка, пропадать на Синельге до самого снегу».

«Две зимы и три лета»

Михаил Пряслин (17 — 19 лет): «Кожей смуглый — в материн род, а всем остальным — и костью, и силой — в отца».

Работает в колхозе — то на лесозаготовках, то на полевых работах: «Не много ему приходилось жить дома. С осени до весны на лесозаготовках, потом сплав, потом страда — по неделям преешь на дальних сенокосах, — потом снова лес. И так из года в год». Чувствуя свою отвественность перед односельчанами, он не переходит на работу в леспромхоз, где трудиться гораздо выгоднее, не уезжает и на курсы трактористов — не решается оставить мать с младшими братьями и сестрами.

Михаил — незаменимый помощник солдатским вдовам: «...стоило ему показаться на улице, как бабы со всех сторон наваливались на него: этой поправь крышу, той подними дверь... а у третьей и того срочнее дело — потолок „заходил“ над столом. И он ладил крыши, поднимал двери, подводил всякие подпоры под прогнившие потолочины, отбивал и наставлял косы, рушил постройки на дрова».

Становится бригадиром, работая в горячую пору страды по восемнадцать часов в сутки.

Михаил тяжело переживает разлуку с Варварой Иняхиной, любовь к которой он сохранит на всю жизнь. «Ведь есть же, есть же на свете такая штука — любовь, — думает Михаил. — Господи, да скажи ему сейчас кто, что Варвара ждет его, он бы побежал куда угодно. В райцентр, на Верхнюю Синельгу, на Ручьи... На край света...»

«Пути-перепутья»

Михаил Пряслин (22 года). Становится настоящим богатырем: «залюбуешься: дерево ходячее! И сила — жуть. Весной на выгрузке по два мешка муки таскал, а один раз, на похвал... даже три поднял».

Главная его характеристика — истовый труженик: «С ревом, с рыком врубается в дерево Михаил Пряслин — не щадит себя парень, не умеет работать вполсилы».

Когда председателя колхоза Лукашина арестовывают, Михаил пишет письмо в его защиту. То, что в числе немногих односельчан, согласившихся подписать это письмо, оказалась Раиса Клевакина, положило конец сомнениям и колебаниям Михаила: он решает жениться на давно любящей его девушке.

«Дом»

Михаил Пряслин (43 года). Работает в совхозе, созданном вместо пекашинского колхоза, остро переживая все проявления неразумного хозяйствования и нерадивого отношения к земле как руководителей, так и односельчан.

После того, как Лиза, сын которой, любимый племянник Михаила, погиб, родила внебрачных детей-близнецов, Михаил рвёт с сестрой отношения. «Трудник ты великий, Миша. Много людям добра сделал... А вот одно нехорошо — от сестры родной отвернулся», — говорит ему Евсей Мошкин. И сам Михаил после трагедии, случившейся с Лизой, корит себя: «Отринул, отпихнул от себя родную сестру, самого близкого, самого дорогого человека... Да как он мог сделать это?»